davos seaworth

a song of ice and fire // toby stephens or your choice // контрабандист, луковый рыцарь, десница самопровозглашенного короля

Давос — рыцарь по праву, но приставка к имени «сир» пусть и не заставляет грубо рыкнуть в ответ, чтобы его так не называли, а все же в душе отдается неприятием, как чужая одежда. он не лорд, он родом из Блошиного Тупика, и чтобы стать тем, кем стал, поднимался с самого дна. он даже читать не умеет, а только учится, и не знает высокого валирийского. контрабандисту эти знания не обязательны; зато он способен легко провести свой корабль по самым предательским отмелям даже глубокой ночью, и знает моря и заливы, как свои пять пальцев [или четыре, те самые, кусочки которых носит в ладанке на шее].

он не преследовал никаких благородных целей, когда вез лук и соленую рыбу в Штормовой Предел. напротив, это было больше из корысти, так как Давос счел, что голодающие уже год люди в Штормовом Пределе заплатят ему больше, чем сытые — в Королевской Гавани. он не ожидал, что заплатят настолько высокую цену — рыцарский титул, крепость и земли на Мысе Гнева. взамен лишь пришлось позволить, чтобы Станнис лично отрубил ему первые фаланги на левой руке.

Давос на самом деле добрый человек. он любит свою жену Марию, он очень любил своих сыновей, он привязался к Ширен и он верен Станнису, хотя не считает, что его притязания на трон будут успешны. хотя бы потому, что Станнис связался с... с ней.

Мелисандра из Асшая, леди Мелисандра, красная женщина; она не умирает от яда, рождает тени и заставляет Станниса сжечь идолы Семерых. Давосу это не нравится — он не слишком набожный человек, но бог Мелисандры его пугает. он бывалый моряк и умеет чуять опасность, а от Мелисандры веет опасностью за версту.

Давос уверен, что его сыновья погибли по ее вине. он не знает, что за цели она преследует на самом деле, но для него очевидно, что она ведет Станниса к гибели.

и его, Давоса, тоже.

хуже всего, что перспектива сгореть в этом пламени кажется ему привлекательной.

отрывок из книги, который очень красноречиво описывает их с Мелисандрой отношения

Им зачем-то нужно сохранить ему жизнь. Давосу не хотелось думать о том, что это может означать. Лорда Сангласса и сыновей сира Губарда Рамбтона тоже некоторое время держали в темнице, чтобы потом сжечь их на костре. Надо было уступить морю, думал Давос, глядя на факел за прутьями решетки. Или дать парусу пройти мимо и умереть на своей скале. Лучше бы меня пожрали крабы, чем огонь.

Однажды ночью, доедая свой ужин, он вдруг ощутил, как на него пахнуло жаром. Он посмотрел через решетку и увидел ее — в алом платье, с большим рубином на шее, с красными глазами, горящими столь же ярко, как освещающий ее факел.

— Мелисандра, — произнес он со спокойствием, которого не чувствовал.

— Луковый Рыцарь, — ответила она столь же спокойно, как будто они повстречались на лестнице или во дворе. — Как ваше здоровье?

— Лучше, чем прежде.

— Вы в чем-то нуждаетесь?

— Да. Мне нужны мой король и мой сын. — Он отставил миску и встал. — Вы пришли, чтобы сжечь меня?

Ее странные красные глаза разглядывали его сквозь прутья.

— Это плохое место, правда? Темное и скверное. Благое солнце и яркая луна не заглядывают сюда. Между вами и тьмой стоит только это, Луковый Рыцарь. — Она указала на факел. — Этот маленький огонь, этот дар Рглора. Может быть, мне его погасить?

— Нет. — Он подался к решетке. — Не надо. — Он просто не выдержит, если останется в полном мраке, в обществе одних только крыс.

Красная женщина искривила губы в улыбке.

— Я вижу, вы начинаете любить огонь.

— Мне нужен этот факел. — Давос сжал кулаки. Не станет он ее умолять. Не станет.

— Я тоже как этот факел, сир Давос. Мы оба с ним орудия Рглора и созданы с единственной целью — разгонять тьму. Вы мне верите?

— Нет. — Пожалуй, надо было солгать и сказать ей то, что она хотела услышать, но Давос слишком привык говорить правду. — Вы сама порождаете тьму. Я видел это в подземелье Штормового Предела, когда вы разродились у меня на глазах.

— Неужто храбрый Луковый Рыцарь так испугался мимолетной тени? Позвольте приободрить вас. Тени рождаются только от света, а королевский огонь стал так слаб, что я не смею больше черпать из него, чтобы зачать еще одного сына. Это могло бы убить отца. — Мелисандра подошла поближе. — Возможно, с другим мужчиной… чье пламя пылает высоко и ярко… если вы взаправду хотите послужить делу своего короля, приходите ночью ко мне в спальню. Я доставила бы вам удовольствие, которого вы еще не знали, и зачала бы от вашего жизненного огня…

— …исчадие тьмы. — Давос попятился. — Я не желаю иметь никакого дела ни с вами, миледи, ни с вашим богом. Да сохранят меня Семеро.

— Гансера Сангласса они не сохранили, — вздохнула Мелисандра. — Он молился трижды на дню и носил на щите семь семиконечных звезд, но когда Рглор простер к нему руку, его молитвы превратились в вопли, и он сгорел. К чему цепляться за этих ложных богов?

— Я поклонялся им всю свою жизнь.

— Всю жизнь, Давос Сиворт? Почему бы не добавить «прошлую жизнь»? — Мелисандра с грустью покачала головой. — Вы не боялись говорить правду королям, отчего же вы лжете себе? Раскройте глаза, сир рыцарь.

— И что же я должен увидеть, когда их раскрою?

— То, как устроен мир. Истина повсюду, стоит только посмотреть. Ночь темна и полна ужасов, день ярок, прекрасен и полон надежд. Одна черна, другой бел. Есть лед и есть огонь, любовь и ненависть, горькое и сладкое, мужчина и женщина, боль и удовольствие, зима и лето, добро и зло. — Она сделала еще шаг в его сторону. — Жизнь и смерть. Повсюду противоположности, повсюду война.

— Война?

— Да. Сторон две, Луковый Рыцарь. Не семь, не одна, не сто и не тысяча. Две. Думаете, я проехала полмира для того, чтобы посадить какого-то тщеславного короля на пустой трон? Война идет от начала времен, и прежде чем она закончится, каждый человек должен выбрать одну из сторон. На одной стоит Рглор, Владыка Света, Огненное Сердце, Бог Пламени и Тени. Ему противостоит Великий Иной, чье имя запретно, Владыка Тьмы, Ледяная Душа, Бог Ночи и Ужаса. Мы должны выбирать не между Баратеоном и Ланнистером, Старком и Грейджоем, но между жизнью и смертью. Между тьмой и светом. — Она стиснула прутья его решетки тонкими белыми пальцами, и казалось, что рубин у нее на горле пульсирует собственным светом. — Скажите же правду, сир Давос Сиворт: горит ваше сердце огнем Рглора или в нем властвуют мрак, холод и черви? — Она протянула руку сквозь решетку и приложила к его груди, как бы нащупывая истину через слои плоти, кожи и шерстяной ткани.

— Мое сердце полно сомнений, — медленно ответил Давос.

— Ах, Давос, — вздохнула Мелисадра. — Хороший рыцарь честен во всем, даже и в свой черный день. Хорошо, что вы не стали мне лгать — я бы все равно узнала. Слуги Иного часто скрывают черные сердца за веселыми огнями, и поэтому Рглор дает своим жрецам силу видеть правду сквозь обман. — Мелисандра немного отошла от решетки. — Зачем вы хотели убить меня?

— Я вам скажу, если и вы скажете, кто меня выдал. — Это мог быть только Салладор Саан, но Давос и теперь молился, чтобы это оказалось неправдой.

Красная женщина рассмеялась.

— Никто вас не выдавал, Луковый Рыцарь. Я прочла ваши намерения в пламени. В пламени…

— Если вы способны видеть в пламени будущее, как получилось, что нас сожгли на Черноводной? Вы отдали огню моих сыновей… мои сыновья, мои люди, мой корабль, все сгорело…

— Вы несправедливы ко мне, Луковый Рыцарь. К тому огню я не имею отношения. Будь я с вами, битва завершилась бы по-другому. Но его величество был окружен неверующими, и гордость в нем пересилила веру. Он понес суровое наказание, однако извлек урок из своей ошибки.

«Выходит, мои сыновья послужили уроком для короля?» Рот Давоса сжался.

— Теперь в Ваших Семи Королевствах царит ночь, — продолжала красная женщина, — но вскоре солнце взойдет снова. Война продолжается, Давос Сиворт, и скоро кое-кто узнает, что даже тлеющий под пеплом уголь способен разжечь большой пожар. Старый мейстер видел в Станнисе только человека. Вы видите в нем короля, но оба вы не правы. Он избранник Владыки, воин огня. Я видела в пламени, что он возглавит битву с тьмой. Пламя не лжет, иначе вас бы не было здесь. В пророчестве сказано: когда воссияет красная звезда и опустится тьма, Азор Ахай возродится вновь среди дыма и соли и пробудит драконов из камня. Красная звезда пришла и ушла, а место дыма и соли — это Драконий Камень. Станнис Баратеон — вот возрожденный Азор Ахай! — Ее красные глаза пылали как два костра и смотрели в самую душу. — Вы мне не верите. Вы сомневаетесь в истине Рглора даже теперь… однако ж уже послужили ему и послужите снова. Я оставлю вас, чтобы вы обдумали все, что я сказала. А поскольку Рглор — источник добра, я оставлю вам и факел.

Она улыбнулась, взметнула алыми юбками и ушла, оставив за собой только свой запах — и факел. Давос уселся на пол, обхватив руками колени, омываемый дрожащим светом. Шаги Мелисандры затихли, и слышно было только, как скребутся крысы. Лед и огонь. Черное и белое. Тьма и свет. Давос не мог отрицать власти ее бога. Он видел тень, вылезшую из чрева Мелисанды, притом жрица знала то, что знать никак не могла. Она прочла его намерения в пламени… Утешительно узнать, что Салла его не продавал, но то, что красная женщина способна читать его секреты в пламени, тревожило Давоса сверх всякой меры. И что она подразумевала, сказав, что он уже послужил ее богу и послужит еще? Это Давосу тоже очень не нравилось.

моя Мелисандра - книжная; это не значит, что вам нужно читать книги, если вы не читали я тоже все не читала, а те, что читала - давно, в сериале ее образ отличается от оригинального совсем чуточку, но все-таки отличия есть; также в истории моей Мелисандры не было сожжения Ширен [как и в книге], и Давосу не за что ненавидеть ее и требовать ее казни. хотя в нем есть некая ненависть к ней, он винит ее в смертях своих сыновей, он не считает ее утверждения верными, и, наконец - он ее боится. но не только боится. она притягивает его, она яркая, она бросается в глаза, она беззастенчиво предлагает ему переспать с ней, она ведет себя как ведьма и как шлюха, но она не ведьма и не шлюха. в ее бога Давос не верил бы, но видел своими глазами, на что она способна.

он женат, и это только все усложняет; впрочем, Мелисандра - не та женщина, на которой можно жениться. она дала обет безбрачия, как все красные жрецы, и принадлежит своему богу; тем не менее, это заявка во что-то околопейринговое; не привязываю вас исключительно к Мел, как и Мел не буду привязывать исключительно к Давосу. это обоюдное притяжение и лавхейт с его стороны, но при этом он верит в Мелисандру и в ее силы. так сильно, как не верит в себя даже она сама.

внешность обсуждаема, но книжный Давос выглядит вот так:

Давос был худощав, а его лицо сразу выдавало простолюдина. Поношенный зеленый плащ, выцветший от солнца и соли, покрывал его тощие плечи поверх коричневых, в тон глазам и волосам, дублета и бриджей. На шее висела потертая кожаная ладанка, в бородке густо сквозила седина, перчатка скрывала искалеченную левую руку.

и на момент Войны Пяти Королей ему около 34-35 лет [родился примерно в 260 году от З.Э., как говорится здесь.]

чего жду от вас: заинтересованность в игре, третье лицо, обсуждение игры/сюжета/хэдов в тг или лс;
чего ждать от меня: неспешный темп отписи, третье лицо, посты около 3-5к [в среднем — могу больше, могу меньше]; юзаю как лапс, так и шифт, украшаю посты, иногда могу в графику.