sauron
✦ tolkien's legendarium | lotr: the rings of power ✦

^{charlie vickers}

---

ever since  i was a child,
i've turned it over in my mind.
Тьма царапается изнутри, кусает за плечи, лижет ступни неистовыми языками пламени. Ты весь соткан из острых граней, и даже твоя страсть и любовь к порядку не может нивелировать эту тёмную, неизведанную пустоту, что тошнотворным ядом расплывается по всему Средиземью. Ты искренне веришь, что делаешь мир лучше, что (не)свобода - это то, что нужно всем свободным народам. Тьма в твоём сердце беспроглядная, густая, непобедимая, - она обволакивает, наливается в рот, забивается в нос, уши, поглощает. Ты поглощаешь. Говорят, что во зле ты уступал лишь Морготу. Как же так получилось, что мудрейшая из эльфов попала под твоё влияние, назвала другом, пустила в свой разум, позволила забраться так глубоко?

- the dark lord.
- no. not dark. not with you at my side.

Галадриэль мечтает тебя из сердца вытравить, изничтожить из своего разума и ненавидит саму мысль о том, что ты чувствуешь её мысли, понимаешь и пользуешься всеми её слабостями, сомнениями и недосказанностями. Она Гиль-галаду в лицо называет тебя Халбрандом, вспоминает странное время, когда вроде бы друзья, соратники, а в то же время всё ложь… «Саурон!» - шипит Гиль-галад, и слова эти, словно пощёчина. Галадриэль, приди в себя. Тебе не выиграть в схватке с тем, кто был рождён ещё до музыки Айнур.

---

заявка в пару для больных, обсессивных отношений. я буду пробовать перетянуть вас на светлую сторону, заставляя жмуриться от ослепляющего (не)целительного света, ведь пока Нумерор не пал, есть шанс. выйдет ли у меня это? или тьма окажется привлекательнее? впрочем, даже самые чистые сердца поддаются её очарованию.

предполагается сериальное развитие событий: с книжным каноном я знакома, но не идеально (что-то читала, что-то нет, что-то читаю сейчас), поэтому в планах шатать канонические факты и предаваться греху на тёмной стороне. будет круто, если мы с вами сможем обмениваться хэдами, плейлистами, гифками с тамблера и прочими шипперскими радостями, эти двое очень вдохновляют ♥

---

пример вашего поста

[indent] Выдать богиню любви замуж не по любви… Какая ирония, какое предательство! Какая насмешка над самой сутью мироздания! Могла ли она воспротивиться? Возможно, и могла, но, если не хотела быть сосланной в Тартар, должна была покориться. Должна была… Муж её, Гефест, взял её силой и, кажется, упивался этим. Очередная ирония: самому уродливому богу греческого пантеона досталась самая красивая богиня, каких только целовало солнце, и он намеревался воспользоваться этим сполна.

[indent] Афродита сидела перед зеркалом, неспешно водя мягкой щёткой по золотистым волосам и старалась не смотреть на тонкие, нитевидные, словно искусное ожерелье, кровоподтёки на шее, ключицах, на запястье, и лишь сущее знает, где ещё. Она не решилась взглянуть на себя обнажённую в зеркале - боялась не узнать себя в отражении. Афродита могла бы с лёгкостью убрать эти следы, оставив их лишь зарубками в своих воспоминаниях, но она хотела, чтобы Арес увидел их. Увидел, чего стоила его слабость.

[indent] Всегда усмирявшая его пыл, его горячечный нрав, суливший погибель, смерть и кровопролитие, сейчас она хотела разжечь пламя войны. Она хотела прикоснуться к каждой пагубной эмоции, к каждой слабости и уязвимости, к каждому жестокому порыву, что жили в его душе, но так или иначе сдерживаемых, к той червоточине, что делала бога войны собой. Это могло спалить мир дотла, могло даже затронуть её – Арес порой увлекался происходящим настолько, что кровавый смерч становился его любимым спутником. Дита могла перегнуть, она не чувствовала в своих руках тот контроль над собой, который раньше был чем-то естественным, незримым, но таким понятным. Афродита всегда уравновешивала его, была способна усмирить одним лишь взглядом или ласковым словом. Сейчас богиня была уязвима, ослаблена. Ей было больно, и она хотела, чтобы Аресу было ещё больнее.

[indent] Рука с зажатой в ней щёткой продолжала неспешно двигаться сверху вниз. Струящееся золото волос было подобно живому чуду и огромным предметом гордости Афродиты. Воспоминания болезненной дымкой застили глаза, царапали с изнанки кожи, заставляя то и дело прерывисто глотать воздух ртом. Гефест не пожалел чуда, беспощадно наматывая волосы на кулак и заставляя повиноваться. Искусный кузнец, властитель огня, с ней он был холоден и беспощаден, словно отыгрывался за предательство тех, кто должен был его любить. Боги сбросили его с Олимпа, и именно Дита должна за это ответить.

[indent] Богиня смахнула одинокую слезу, сбежавшую по щеке. Волосы не лежали, как должно, хотя она провела по ним щёткой не меньше двух сотен раз. Взгляд невольно упал на левое запястье: золотой браслет с выгравированным на нём коршуном, одним из символов Ареса. Он подарил ей его в день летнего солнцестояния, когда они, словно дети, сбежали, спрятались в какой-то роще, объелись фруктами и все перепачкались в соке. Озеро с кристально чистыми водами манило их к себе, и они не стали сопротивляться. Нагие, счастливые и безмятежные – Афродите казалось, что мир принадлежит ей. Сладость момента наслаждением бежала по венам Афродиты, когда она целовала влажные губы Ареса и языком собирала капельки влаги с его ресниц. Он обнимал её крепко, но бережно, удерживая над водой – сама она не доставала до дна. «Никогда его не сниму», - хихикнула богиня, целуя своего бога. «Никогда», - сквозь поцелуй повторила она.

[indent] И она исполнила обещание, что, впрочем, крайне раздосадовало супруга. Должно быть, признал один из знаков своего брата – очередное доказательство того, что ему никогда не встать в один ряд с другими богами, сколь бы искусен он не был. Афродита ненавидела Гефеста, но больше ненавидела Ареса за то, что позволил забрать её, не воспротивился, не выступил, не защитил. Ни до, ни после. Он должен был сделать её своей, но уступил.

[indent] Богиня с шумом выдохнула и поднялась со своего места – сделать сегодня что-то с волосами не представлялось возможным. Излишняя бледность придавала Дите сходство с мраморной статуей, а потухшие краски некогда золотом и зеленью светившиеся в глазах, да розовым цветом пылавшие на губах, добавляли её облику нечто зловещее. «В таком виде она неплохо бы вписалась во владения дяди Аида», - хмыкнула богиня и, налив себе бокал вина, прошла на балкон.

[indent] Гефеста не ожидалось в ближайшие несколько дней: продержав супругу в неволе какое-то время, буквально заточив её в их новом доме, лишив возможности общаться с близкими ей людьми, он, вероятно, ждал, что Афродита станет покорной, послушной его воле. Не стала… И следы на её спине живое тому доказательство. Где-то в глубине души богиня понимала, что Гефест по природе своей не жесток, но обидчив, и однажды его стремление наказывать её поутихнет, станет слабее, да и горн призовёт. Так оно и случилось, и стоило Гефесту покинуть дом, Дита решила, что лучшей возможности не представится, и послала весточку Аресу. Он должен был явиться, вот только она не знала, когда. Поразмыслив, богиня прихватила с собой и кувшин с вином – если ожидание затянется, будет, чем скоротать время.

[indent] Ветер игриво путался в золотистых волосах, ласково скользил по обнажённым плечам и спине – Афродита умышленно выбрала одеяние, чтобы ничто, ни единый синяк или кровоподтёк, не укрылось от взгляда внимательного Ареса. Пусть узрит печать другого мужчины на её теле, которое он некогда поклялся боготворить. Богиня отхлебнула вина: вкус ягод и пряностей раскрылись во рту калейдоскопом ощущений. Дионис знал толк в хороших напитках.

[indent] Они бы с Гефестом могли договориться. Возможно, смогли бы даже прийти к подобию соглашения на выгодных для всех условиях, но он посчитал богиню любви и красоты своим трофеем, платой за боль и унижения. Афродита не была терпеливой, покорной или кроткой. Она боролась, сопротивлялась и не желала покоряться тому, кто вознамерился разрушить её жизнь.
"Я не люблю тебя!" – в отчаянии кричала Дита.
"Мне всё равно. Мне не любовь твоя нужна," - если Гефест и был когда-то хилым, немощным и хромым, то это время прошло. Одолеть Афродиту в заранее неравной схватке, подминая хрупкое тело под себя и раздвигая ей ноги, не составило труда. Ей оставалось лишь прикрыть глаза, переносясь далеко-далеко, там где пенистые гребни волн набегали на берег, а песок был таким чистым, мягким, прогретым солнцем, что хотелось валяться днями напролёт.

[indent] Наверное, стоило выбрать Тартар. Изгнание, забвение, что угодно, только не это. Дита опрокинула в себя бокал вина и смахнула ещё одну слезу. Бесшумных, едва заметных шагов Ареса за спиной, она не слышала.